Море и космос
Анатолий Шевченко, вице-адмирал.
Годы моей командирской действительной службы – это большая школа! В её основе, безусловно, школа 1-й флотилии подводных лодок (Западная Лица). А это – высокая культура подводной службы в целом (включая решение задач в Арктике), оставленная нам старшим поколением в лице выдающихся руководителей – моих современников и учителей: Л. Г. Осипенко, А. П. Михайловского, В. И. Чернавина, В. Н. Паникоровского, К. В. Макарова, Р. А. Голосова, Е. Д. Чернова.
Эти годы вместили многое:
– подготовку штабов, командиров подводных лодок и соединений;
– формирование новых экипажей, их обучение и подготовку к приёмке кораблей;
– испытания новых кораблей, оружия, их освоение и допуск к решению задач;
– боевую подготовку 33-й дивизии, которая в пору моего назначения её командиром уже в течение пяти лет была мною «обкатана» в Арктике и Атлантике и состояла из 15 новейших противолодочных подводных лодок и 9 вторых экипажей;
– выполнение задач боевой службы и специальных задач в ходе проведения крупномасштабных противолодочных поисковых операций «Апорт» (1985) и «Атрина» в Атлантике;
– выполнение специальных и системных походов подо льдами Арктики (Северный полюс – 1979 г., пролив Мак-Клур – 1982 г., пролив Нэрс – 1985 г., системные походы – с 1981 по 1988 г., Северный полюс – 1994 г.)
Всё перечисленное требовало от подводников огромного напряжения сил, многолетнего преодоления трудностей бытового характера, присутствия в них оптимизма и воли, за что я бесконечно благодарен всем моим сослуживцам, особенно командирам и офицерам штабов. А мне пригодились мои выносливость и высокая работоспособность в море, которые позволяли мне изучать экипаж за экипажем – в лицах и именах!
Безусловно, среди прочих трудностей, доставшихся мне, требовавших моего личного участия, зачастую приходилось оказываться лицом к лицу с выбором и необходимостью принятия в кратчайший срок серьёзных решений, за которыми стояли конкретные люди с их судьбами – офицеры, мичманы и матросы, каждый со своими проблемами! А кто-то и без них, но – невольные кандидаты на профессиональный рост по командной линии, на учёбу, к переводу на новое место службы, на другие корабли и экипажи.
На размышления и раздумья времени, как правило, не хватало. Что выручало? Знание людей. Это главное! А также воспитанная, а точнее, насаждённая в меня моими начальниками (Е. Д. Чернов, В. Я. Барановский, Р. А. Голосов) системность в работе и потребность анализа как своих, так и – особенно! – чужих, в том числе кадровых, ошибок и промахов.
Чего нельзя допускать при выборе офицера в кандидаты на командную линию? Я глубоко убеждён, что в работе руководителя любого ранга в центре его внимания среди первостепенных вопросов должна быть кадровая работа. То есть работа с людьми. А если конкретно, подготовка командиров кораблей. Действительно, командир – главная фигура на флоте! В нём – реализация любого замысла, успех любого дела. Мой принципиальный подход: «Будущих командиров подводных лодок надо видеть в лейтенантах». Дальнейший успех – в их обучении и воспитании! Молодые офицеры – это золотой резерв флота на все времена!
К моему уходу в 1987 году на должность командира 9-й эскадры подводных лодок из бывших лейтенантов выросли замечательные грамотные и надёжные офицеры командного звена, которые, несмотря на свою молодость, несли высокую школу 33-й дивизии в другие соединения и объединения Северного флота. Всех перечислять не буду, но на капитан-лейтенантах того времени остановлюсь: это Главнокомандующий Военно-морским флотом Владимир Иванович Королёв, известные адмиралы Анатолий Николаевич Минаков, Сергей Алексеевич Фарков, Александр Николаевич Федотенков, Валерий Николаевич Агафонов и многие другие.
Вспомнив молодых (в те годы) офицеров, было бы несправедливо забыть их отцов-командиров и офицеров штабов, чьими стараниями шло становление их подчинённых. Это Михаил Васильевич Моцак, Валерий Владимирович Исак, Александр Фёдорович Смелков, Юрий Константинович Шамшур, Валентин Владимирович Протопопов, Игорь Яковлевич Петренко, Равкат Загидуллович Чеботаревский, Виктор Алексеевич Сметанин, Семён Карпович Басов, Владимир Фёдорович Катомин, Анатолий Андреевич Смоляков, Борис Епифанович Дегтярёв, Константин Евгеньевич Степанов, Владимир Николаевич Аппатов, Виктор Николаевич Боев, Владимир Ильич Шевцов, Геннадий Борисович Пилосян и многие другие.
Те блестящие офицеры флота, с которыми мне повезло служить в пору их молодости, видеть их в деле, ходить в море, насаждать принципиальные подходы, на которых держится вся наша подводная служба и гражданская позиция в обществе, позднее становились и командирами подводных лодок, и адмиралами. Причём каждая очередная высшая должность требовала от них всё большей и большей самостоятельности. Вот тот путь, через который проходит большинство руководителей высших рангов. И государственного уровня.
А теперь – несколько поучительных эпизодов из событий давно минувших дней, которые могут пригодиться нынешнему поколению подводников.
В 1982 году мне довелось быть руководителем похода ПЛА «К-255» 671 РТМ проекта в малоизученные труднодоступные районы Арктики (пролив Мак-Кпур, Канадский архипелаг) для изучения ледовой обстановки и характеристик ледового покрова. Иногда надо проявлять самостоятельность и решительность в действиях, помня, что это для пользы дела. Вот почему, сделав запас по времени, я вопреки предупреждению в боевом распоряжении, что за линию, соединяющую мысы пролива Мак-Клур, не заходить, решил «прогуляться» по проливу и оценить ледовый покров. Лёд в проливе сплошной, торосистый, толщиной 4-8 метров, полыней нет. О всплытии разговора тоже нет.
При форсировании впадины, которая была обозначена на карте изобатой 500 метров, я рассчитывал, что внутри впадины глубина будет превышать эту цифру. Но вдруг эхолот стал показывать резкое уменьшение глубины под килем и, несмотря на непрерывное всплытие, она уменьшалась. Таким образом была обнаружена во впадине банка глубиной 171 метр, что моего доверия к картам Арктики канадского происхождения не прибавило.
После выполненного плавания в проливе Мак-Клур с чувством первооткрывателей мы следовали через Северный полюс в район системных промеров. Мы прошли 84-й градус, пора НК переводить в «квазигеографию», а полыней не то что пригодных для всплытия, а вообще никаких не встречалось. А всплывать надо. Путь один – пойти «по дуге большого круга», то есть не к полюсу, а по направлению параллели данного места в сторону изменения глубин. Решение оказалось верным: через несколько часов мы обнаружили разводье – канал между ледяными полями шириной около 70 метров. Всплыли.
Только успели взять место, как началась подвижка люда. Но оторвались мы от поверхности вовремя: когда лодка уходила на глубину без хода, проходя отметку 38 метров, в телевизионные камеры мы увидели, как канал над нами закрылся, то есть ледяные поля над нами сомкнулись. Вот почему всплывать в Арктике в каналах и разводьях крайне опасно.
В этом походе я внёс существенную корректуру в инструкцию и действия ГКП при уходе ПЛ из надводного положения на глубину (вертикально вниз, без хода). Эта корректура повысила безопасность плавания подводных лодок подо льдами Арктики, принята и действует поныне.
Уроки и результаты того похода: длительное нахождение ПЛ подо льдами Арктики – в течение 62 суток. В ходе выполнения задач осуществлено более 50 всплытий во льдах. Для приёма информации с берега и определения места ПЛ выполнено 50 постановок выпускной буксируемой антенны «Параван» подо льдами.
А в 1985 году мы (я тогда уже около двух лет был командиром 33-й дивизии) провели противолодочную поисковую операцию «Апорт» в районе Ньюфаундлендской банки в Северо-Восточной Атлантике. Для себя я назвал эту операцию «каруселька». О ней даже сегодня мало говорят. Не собираюсь и я это сейчас делать. Но хочу подчеркнуть, что мы тогда достигли поставленных целей и получили очень важные результаты.
Это был первый опыт группового использования подводных лодок (пять единиц) в дальней морской зоне совместно с разнородными силами флота. Успех был достигнут, прежде всего, внезапностью действий и скрытностью замысла, отходом от прямолинейности, которой так грешат наши наставления. «Каруселька» не позволила американцам разобраться, что происходило. Наши лодки уже вернулись в базы, самолёты – на свои аэродромы, а американцы всё ещё «рыскали» в районе нашей поисковой операции. Так что эта операция действительно прошла «на ура»!
Хочу также заметить: учитывая наши успехи тех далёких лет, к сожалению, не всё, чего мы тогда достигли, перешло, как это должно было бы случиться, новому поколению подводников. Увы!
Своеобразное прощание с Северным полюсом у меня состоялось летом 1994 года. Я был в должности командира эскадры и находился на борту противолодочной АПЛ «Б-414». 24 июля лодка всплыла в 50 милях от полюса. При погружении на глубину не сработал автоматический клапан аварийного продувания 3-й цистерны главного балласта. На верхнюю палубу торпедного отсека хлынула вода. Между тем полынью уже снесло дрейфом в сторону. Над рубкой – прочный многометровый лёд. Если продуть балласт, облегчённая лодка ударится об лёд. А если не продувать, она будет продолжать погружение, пока её не раздавит давлением воды на глубине.
Экипаж действовал спокойно и уверенно. После запуска турбины на глубине 120 м атомоход начал набирать инерцию хода. Обретя ход, лодка вышла в соседнюю полынью и всплыла. Подводники быстро устранили неисправность. Далее всплывали ещё трижды. Третий раз – в 3 часа 47 минут 25 июля 1994 года всплыли в чистой полынье на Северном полюсе.
Впервые в истории на Северном полюсе был поднят государственный флаг России и Андреевский флаг. Над сверкающими торосами раздалось громкое «ура!». Этот поход был посвящён 300-летию российского флота.
Командир ПЛ – капитан 1 ранга С. В. Кузьмин – стал Героем России! Мой сослуживец по 33-й дивизии, впоследствии – вице-адмирал!
Вот это и есть моя жизнь, моя служба. Если бы появилась возможность всё вернуть в исходное, я выбрал бы вновь только такой путь, которым уже прошёл. После многомесячных тревог, недосыпания, напряжённого командирского труда прийти в базу, ошвартоваться у причала и услышать просто слова благодарности, узнать, что твой труд нужен Отечеству! Это и есть, по большому счёту, самая лучшая награда.
По профессии я ракетчик. Дойдя до должности командира атомного подводного ракетоносца, я ушёл из ракетной дивизии в противолодочную. И на мир смотрел и смотрю глазами противолодочника. По натуре я охотник за подводными лодками. И я уверен в том, что это высшая профессиональная квалификация.
Ранее была опубликована первая часть материала А. И. Шевченко.